Asmodel-это телец, те лец, а не жопа и модель
26.02.2014 в 22:17
Пишет Sandra-hunta:Последнее слово за Датчем Шульцем
Все мы знаем, что Америка сухого закона принесла миру много веселья и целую толпу Интересных Личностей, от Аля Капоне до Багса Морана и Красавчика Флойда. В двадцатые гангстеры управляли страной, как сам господь: всеобъемлюще, жестко, неприметно для глаза обывателя. В США наступил невероятный расцвет организованной преступности. DC Comics обогатились материалом на сто лет вперед. Люди стремительно и упорно делали деньги. Как бы сильно бизнес не был смазан кровью и потрошками, это был бизнес. Насилие было красочным и масштабным, но оставалось способом улаживания рабочих вопросов и личных конфликтов. В тридцать третьем году Сухой Закон был отменен. ФБР под руководством Джона Гувера вынуло голову из задницы и стало активно зарабатывать влияние. Приличные люди потеряли основной источник дохода: подпольную торговлю спиртным. Сделать легкие деньги на смеси хитрости, наглости и пороха стало невозможно. Но именно к этому моменту подоспели мальчики нового поколения. Их детство было голоднее. Их подготовка была ядренее. Они выросли на легендах о некоронованных королях Америки. Они очень хотели на трон.
Это был первый раз, когда грабители и убийцы без всякой дополнительной причины стали супер-звездами США. Страна была в Депрессии. Люди голодали, люди были разочарованы, они были растеряны, озлоблены, у них сместились границы между своими и чужими, между врагами и героями, и самое главное - им было скучно. Вот тогда в их мир ворвались американские стрелки, которых мы знаем по сей день.
Стрелок - это, в системе ценностей организованной преступности того времени, мудак последний. Чем больше ему приходится стрелять и чем меньше он этим зарабатывает, тем больший он мудак. Наибольшим мудаком профессионального сообщества был тот, о ком больше всего писали в газетах. Его больше всего ловили, он оставлял больше всего трупов, он убивал людей - и взрослым дядям, которые поднялись во время сухого закона, это не казалось крутым и веселым, - а главное, это значило, что он плохо планирует дела - и что у него всегда проблемы. С этой точки зрения, Бонни и Клайд были мудаками премиум-класса: они оставили несколько десятков жертв, выгребали они гроши из мелких лавок, с заправок и вообще из дыр мира божьего. Полицейских они положили массу. Это злило власти и мешало приличным людям вести дела. Следующим мудаком в ряду был Диллинджер с его бандой. Он так достал ФБР, что до конца семидесятых его фото в полный рост было вместо абстрактной фигуры человека-мишени в учебных тирах бюро. Для Гувера поимка Диллинджера стала делом номер один. Он не мог отступить: его собственный авторитет, функциональность бюро и вообще необходимость существования ФБР ставились под вопрос. А значит, ему оставалось рыть носом землю, чтобы добраться до Диллинджера - и всех, кто будет рядом. Вышел закон о содействии "врагам общества". Для примера: сестра Реда Канингема провела вечер с братом и накормила его яичницей (он в это время был в розыске). За это она получила три года тюрьмы. Враги Общества достали приличных преступников страшно. Ведь Врагам Общества не нужно вести дела. Они ничего не продают и не покупают, у них нет офисов, нет постоянного места жительства, они постоянно в розыске, они живут грабежом - и им насрать на гладкие отношения с законом: у них отношений с законом быть не может, у них идет игра зарница. Но организованная преступность так существовать не может. Худо-бедно, она смирилась с существованием ублюдков вроде Диллинджера, Малыша Нельсона, Баркеров или Ван Маттера. Но среди своих им на хер был не нужен еще один психопат, который направо-налево стреляет в людей, объявляет войну полиции и нарушает мир и покой.
Такой человек нашелся. Его звали Датч - Голландец - Шульц. По здравой логике, у него должен был быть иммунитет к выплясыванию. Его состояние насчитывало более семи миллионов долларов (в тридцатые годы, этого было достаточно, чтобы нагнуть и выебать большую часть населения США). Датч был пивным бароном, у него был отлаженный бизнес, он успешно подмял под себя легендарный клуб Коттон, он был самостоятельным и независимым игроком - еще до того, как ему исполнилось тридцать. За переговорным столом, он был самым молодым "партнером", и все остальные достойные джентльмены были итальянцами (Датч был "жиденком" из Бруклина). Он, без преувеличения, был принцем тогдашнего Нью-Йорка. К концу карьеры, он целиком контролировал игорный бизнес в Гарлеме. Только с него Датч получал около ста тысяч в неделю. Эту вишенку он выдернул ровно из-под клюва Лаки Лучано. Лаки как-нибудь это бы пережил: но Датчу хватило ума затеять войну с прокурорам Нью-Йорка по особым делам. Прокурор решил, что взятки или нет - а Голландца он закроет раньше, чем Голландей попытается его шлепнуть. Датч пришел к партнерам, которые вели с прокурором дела и имели вполне устойчивые отношения. Он предложил убить прокурора. Лучано прикинул, что "лучше и дешевле" будет убить Датча.
Примечательно, что - по многим источником - именно Датч был ответственен в убийстве Арнольда Ротштейна, наставника Лаки, несколькими годами ранее. Собственно, красивых выходов за Датчем была масса. Например, после того, как Датч в ресторане застрелил здоровяка Джули Мартина, он еще семнадцать раз ударил его ножом и вырезал ему сердце.
Датч был трогательным, низкопробным психопатом, который так никогда и не вырос из своих семнадцати лет. Лаки говорил о нем: «Парень с парой лимонов баксов, а одет, как свинья. Хвастал, что не тратит на костюм больше 35 баксов, а штанов у него было две пары. Для него успех — это купить газету за два цента и читать там о себе». Читать о себе Датч любил, даже собирал архив имени себя - малую газетную коллекцию, - и поэтому, видимо, часто попадал в истории: чтоб было, что записывать.
К моменту разлада с Лаки, Датч так настоебал Нью-Йоркским властям, что на его арест был выписан орден: с условием, что если сотрудник полиции увидит его в Нью-Йорке - Датча следует препроводить в участок. По этому поводу, Голландец деловито перенес штаб квартиру на другой берег реки, и тусовался в Ньюарке. В ресторан "Дворец ребрышек", где Датч и трое его людей ужинали, вошли стрелки. Датч был в сортире. У его ребят с двумя киллерами завязалась перестрелка. Сам Датч получил пулю от третьего. Пуля вошла ему под сердце, срикошетила в брюшной полости, разворотила ему потроха и вышла из спины. Умирать в сортире Датчу не хотелось, поэтому он встал на ноги, вернулся за столик, сел, скомандовал вызвать помощь и упал лицом в скатерть.
Его ребята к этому моменту частично поубивали - а частично повыгоняли - киллеров из ресторана и сами схватили несколько пуль. Один из парней вынул бармена из-под стойки, попросил его разменять монетку, дошел до телефона автомата и вызвал скорую, а сам отрубился прямо в будке. Двоих ребят Шульца увезла первая карета скорой помощи, Шульца и другого его телохранителя - вторая. Датч пришел в себя, дал санитару семьсот баксов, чтобы с ним прилично себя вели, по дороге в больницу то отключался, то приходил в сознание. В живых ему предстояло оставаться еще сутки. Он пережил операцию, но спасти его не удалось.
Однако в эти двадцать четыре часа были записаны его предсмертные слова - самые, на хер, многословные последние слова в истории знаменитых последних слов.
Это совершенно уникальный и очень впечатляющий текст. Я перевела его целиком из полицейского отчета и привожу ниже. Горячо рекомендую приобщиться: по-своему, это прекрасно.
читать дальше
Также крайне важно, что Шульц явно знал о прямом участии Лучано в организации его убийства - и раз за разом возвращается к Лучано в своих последних словах - но упорно отказывается давать против него показания.
URL записиВсе мы знаем, что Америка сухого закона принесла миру много веселья и целую толпу Интересных Личностей, от Аля Капоне до Багса Морана и Красавчика Флойда. В двадцатые гангстеры управляли страной, как сам господь: всеобъемлюще, жестко, неприметно для глаза обывателя. В США наступил невероятный расцвет организованной преступности. DC Comics обогатились материалом на сто лет вперед. Люди стремительно и упорно делали деньги. Как бы сильно бизнес не был смазан кровью и потрошками, это был бизнес. Насилие было красочным и масштабным, но оставалось способом улаживания рабочих вопросов и личных конфликтов. В тридцать третьем году Сухой Закон был отменен. ФБР под руководством Джона Гувера вынуло голову из задницы и стало активно зарабатывать влияние. Приличные люди потеряли основной источник дохода: подпольную торговлю спиртным. Сделать легкие деньги на смеси хитрости, наглости и пороха стало невозможно. Но именно к этому моменту подоспели мальчики нового поколения. Их детство было голоднее. Их подготовка была ядренее. Они выросли на легендах о некоронованных королях Америки. Они очень хотели на трон.
Это был первый раз, когда грабители и убийцы без всякой дополнительной причины стали супер-звездами США. Страна была в Депрессии. Люди голодали, люди были разочарованы, они были растеряны, озлоблены, у них сместились границы между своими и чужими, между врагами и героями, и самое главное - им было скучно. Вот тогда в их мир ворвались американские стрелки, которых мы знаем по сей день.
Стрелок - это, в системе ценностей организованной преступности того времени, мудак последний. Чем больше ему приходится стрелять и чем меньше он этим зарабатывает, тем больший он мудак. Наибольшим мудаком профессионального сообщества был тот, о ком больше всего писали в газетах. Его больше всего ловили, он оставлял больше всего трупов, он убивал людей - и взрослым дядям, которые поднялись во время сухого закона, это не казалось крутым и веселым, - а главное, это значило, что он плохо планирует дела - и что у него всегда проблемы. С этой точки зрения, Бонни и Клайд были мудаками премиум-класса: они оставили несколько десятков жертв, выгребали они гроши из мелких лавок, с заправок и вообще из дыр мира божьего. Полицейских они положили массу. Это злило власти и мешало приличным людям вести дела. Следующим мудаком в ряду был Диллинджер с его бандой. Он так достал ФБР, что до конца семидесятых его фото в полный рост было вместо абстрактной фигуры человека-мишени в учебных тирах бюро. Для Гувера поимка Диллинджера стала делом номер один. Он не мог отступить: его собственный авторитет, функциональность бюро и вообще необходимость существования ФБР ставились под вопрос. А значит, ему оставалось рыть носом землю, чтобы добраться до Диллинджера - и всех, кто будет рядом. Вышел закон о содействии "врагам общества". Для примера: сестра Реда Канингема провела вечер с братом и накормила его яичницей (он в это время был в розыске). За это она получила три года тюрьмы. Враги Общества достали приличных преступников страшно. Ведь Врагам Общества не нужно вести дела. Они ничего не продают и не покупают, у них нет офисов, нет постоянного места жительства, они постоянно в розыске, они живут грабежом - и им насрать на гладкие отношения с законом: у них отношений с законом быть не может, у них идет игра зарница. Но организованная преступность так существовать не может. Худо-бедно, она смирилась с существованием ублюдков вроде Диллинджера, Малыша Нельсона, Баркеров или Ван Маттера. Но среди своих им на хер был не нужен еще один психопат, который направо-налево стреляет в людей, объявляет войну полиции и нарушает мир и покой.
Такой человек нашелся. Его звали Датч - Голландец - Шульц. По здравой логике, у него должен был быть иммунитет к выплясыванию. Его состояние насчитывало более семи миллионов долларов (в тридцатые годы, этого было достаточно, чтобы нагнуть и выебать большую часть населения США). Датч был пивным бароном, у него был отлаженный бизнес, он успешно подмял под себя легендарный клуб Коттон, он был самостоятельным и независимым игроком - еще до того, как ему исполнилось тридцать. За переговорным столом, он был самым молодым "партнером", и все остальные достойные джентльмены были итальянцами (Датч был "жиденком" из Бруклина). Он, без преувеличения, был принцем тогдашнего Нью-Йорка. К концу карьеры, он целиком контролировал игорный бизнес в Гарлеме. Только с него Датч получал около ста тысяч в неделю. Эту вишенку он выдернул ровно из-под клюва Лаки Лучано. Лаки как-нибудь это бы пережил: но Датчу хватило ума затеять войну с прокурорам Нью-Йорка по особым делам. Прокурор решил, что взятки или нет - а Голландца он закроет раньше, чем Голландей попытается его шлепнуть. Датч пришел к партнерам, которые вели с прокурором дела и имели вполне устойчивые отношения. Он предложил убить прокурора. Лучано прикинул, что "лучше и дешевле" будет убить Датча.
Примечательно, что - по многим источником - именно Датч был ответственен в убийстве Арнольда Ротштейна, наставника Лаки, несколькими годами ранее. Собственно, красивых выходов за Датчем была масса. Например, после того, как Датч в ресторане застрелил здоровяка Джули Мартина, он еще семнадцать раз ударил его ножом и вырезал ему сердце.
Датч был трогательным, низкопробным психопатом, который так никогда и не вырос из своих семнадцати лет. Лаки говорил о нем: «Парень с парой лимонов баксов, а одет, как свинья. Хвастал, что не тратит на костюм больше 35 баксов, а штанов у него было две пары. Для него успех — это купить газету за два цента и читать там о себе». Читать о себе Датч любил, даже собирал архив имени себя - малую газетную коллекцию, - и поэтому, видимо, часто попадал в истории: чтоб было, что записывать.
К моменту разлада с Лаки, Датч так настоебал Нью-Йоркским властям, что на его арест был выписан орден: с условием, что если сотрудник полиции увидит его в Нью-Йорке - Датча следует препроводить в участок. По этому поводу, Голландец деловито перенес штаб квартиру на другой берег реки, и тусовался в Ньюарке. В ресторан "Дворец ребрышек", где Датч и трое его людей ужинали, вошли стрелки. Датч был в сортире. У его ребят с двумя киллерами завязалась перестрелка. Сам Датч получил пулю от третьего. Пуля вошла ему под сердце, срикошетила в брюшной полости, разворотила ему потроха и вышла из спины. Умирать в сортире Датчу не хотелось, поэтому он встал на ноги, вернулся за столик, сел, скомандовал вызвать помощь и упал лицом в скатерть.
Его ребята к этому моменту частично поубивали - а частично повыгоняли - киллеров из ресторана и сами схватили несколько пуль. Один из парней вынул бармена из-под стойки, попросил его разменять монетку, дошел до телефона автомата и вызвал скорую, а сам отрубился прямо в будке. Двоих ребят Шульца увезла первая карета скорой помощи, Шульца и другого его телохранителя - вторая. Датч пришел в себя, дал санитару семьсот баксов, чтобы с ним прилично себя вели, по дороге в больницу то отключался, то приходил в сознание. В живых ему предстояло оставаться еще сутки. Он пережил операцию, но спасти его не удалось.
Однако в эти двадцать четыре часа были записаны его предсмертные слова - самые, на хер, многословные последние слова в истории знаменитых последних слов.
Это совершенно уникальный и очень впечатляющий текст. Я перевела его целиком из полицейского отчета и привожу ниже. Горячо рекомендую приобщиться: по-своему, это прекрасно.
читать дальше
Также крайне важно, что Шульц явно знал о прямом участии Лучано в организации его убийства - и раз за разом возвращается к Лучано в своих последних словах - но упорно отказывается давать против него показания.
