По существу, Вы направляете ее мечтательную волю по неверному пути, Вы уводите ее из запущенного сада в жизнь, в уродливый мир, Вы даете ей свою заурядную фамилию, превращаете ее в жену, в хозяйку, Делаете ее матерью. Вы унижаете усталую, робкую, цветущую в своем возвышенном самодовлений красоту смерти и заставляете ее служить пошлой обыденности и тому тупому, косному, презренному идолу, который называют природой. В Вашем сознании мужлана нет и тени представления о всей низости Ваших действий.
Отвечает, среди всего прочего, ему оппонент:
И откуда вы только взялись, бездельник? Надо бы издать закон против таких, как вы! Вы опасны для общества! Вы сводите людей с ума!.. Впрочем, не воображайте, что вам удалось своротить мне мозги, тоже еще заступник нашелся! Меня не собьют с толку такие типы, как вы. У меня душа на месте...
Видели ли Вы эту картину, видели ли Вы ее?" Конечно, я ее видел, ноя не понимаю, почему Мне следовало затаить дыхание и удрать. Я не поглядываю на женщин украдкой, я смотрю на них, и, если они мне нравятся, я их беру. У меня душа на мое...
Речь идет о женщине
Один вздыхает и возносит на облака, другой берет и использует.
А сам Т. Манн:
В июле 1919 года Томас Манн ехал в поезде из Мюнхена в Берлин. В купе первого класса он беседовал с попутчиками, о чем оставил запись в своем дневнике: «В первой половине дня я был один с еврейской парой, чья женская половина вобрала в себя все самые отвратительные бабские черты: сутулая, жирная и коротконогая, один вид которой вызывает рвоту, с бледным задумчиво-меланхолическим лицом и тяжелым запахом духов... Евреи постоянно ели, покупали все, что им во время поездки предлагали, хотя и так имели все с запасом».
А вдруг в этой сутулой, жирной, коротконогой женщине сломали изящную лебедь?
Вот я так поглядываю на женщин, что в советской столовой, пропахшей жиром, подают мне еду, на женщин, которые водят трамваи, на техничек и думаю насколько правдива картина, которую я вижу?